17 июня, 2016 
adminGWP «}));
—>
Текущий год, скорее, будет нулевым по росту ВВП, на 2014 г. эксперты ВТБ прогнозируют рост порядка 1,7% при достаточно низкой инфляции, в 6% или чуть больше в этом году и чуть больше 4% в следующем году, рассказал глава ВТБ Андрей Костин в интервью Алексею Бобровскому на ПМЭФ-2016.
Каких- либо чрезвычайных ситуаций в экономике России на сегодня нет. Поэтому у Центра стратегических разработок вполне есть эти полтора года для основательного и вдумчивого анализа и внедрения новой стратегии развития.
— Андрей Леонидович, здравствуйте! Начну с темы, которая меня интересует, но, думаю, что она многих интересует, у всех об этом спрашиваю. Стратегия, о которой сейчас идет разговор, работа над этой стратегией началась, возглавляет все это Алексей Леонидович Кудрин, много экспертов с разным видением того, как это может быть в конечном итоге на бумаге выглядеть. Но меня интересует вопрос, есть ли у нас это время? Мы себе поставили такой диапазон – 1,5 года. За эти 1,5 года должны стратегию составить. На ваш взгляд, успеем ли?
— Вы знаете, во-первых, хотел бы сказать, что каких-то чрезвычайных ситуаций сегодня в экономике России нет. И этот год скорее будет нулевым по росту ВВП, а следующий, допустим, наши эксперты банка прогнозируют рост порядка 1,7% при достаточно низкой инфляции, в 6%, чуть больше в этом году и чуть больше 4% в следующем году. Это неплохая ситуация с точки зрения макроэкономики, с точки зрения экономического роста. Поэтому вот так говорить, что нам вот сейчас срочно надо что-то такое прям вот сделать, это, наверное, было бы неправильно. И на мой взгляд, правительство работает достаточно эффективно, выполняя те функции, которые необходимы для управления экономикой.
Другое дело, что мы входим в фазу, наверное, нового, новой технической революции, когда новые технологии информационные и ряд других будут играть намного более важную роль в экономике, когда роль сырьевого сектора значительно снижается, и этим, конечно, объясняется потребность выработки новой стратегии правительства, власти на предстоящие годы. Как я понимаю, эта стратегия будет иметь довольно детальный характер, и отсюда, наверное, и потребность в достаточно большом времени, которое было определено в течение одного года.
Это не просто какие-то тезисы или какие-то стратегические мысли. Это действительно такая программа развернутая и по макроэкономике, социальным вопросам и по ряду других. Ну и, наверное, важно такую программу иметь к следующим президентским выборам в 2018 году, до которых осталось уже меньше двух лет, и когда действительно эта программа была бы очень полезна, потому что, фактически проголосовав за президента, страна проголосует за эту программу, наверное.
— Алексей Леонидович Кудрин, когда говорил о таких важных моментах этой программы и рисках, которые существуют, он упоминал такие, например, вещи, как внешнеполитическое давление и, в общем, закрытость внешних долговых рынков для России. Банк ВТБ сейчас для того, чтобы эти рынки открылись снова, делает очень многое. На ваш взгляд, внешние финансовые и долговые рынки, насколько там у нас перспектива открывается по-новому, и все-таки перспективы внутреннего рынка облигаций, на него сейчас большая надежда, если мы послушаем, например, наших коллег из Минфина?
— Рынок действительно сегодня емкий. Только с начала года было размещено внутренних облигаций на сумму порядка 720 млрд руб. Я думаю, что этот рынок будет развиваться, расти. Сегодня достаточная ликвидность и у наших клиентов, и у банковского сектора. И эти, конечно, средства будут вкладываться в том числе и в государственные корпоративные бумаги. Я думаю, это очень хорошая перспектива.
Что касается внешних рынков, мы столкнулись с ситуаций по размещению суверенных облигаций. Это, конечно, беспрецедентное политическое давление и на зарубежные банки, чтобы они не принимали участие в качестве андеррайтеров или консультантов, это и на Euroclear, это и на инвесторов. И, конечно, урегулирование геополитической ситуации в существенной степени расширит возможности российских компаний и государства во внешних заимствованиях.
Я все-таки, будучи очень осторожным оптимистом, — но сегодня очень много сигналов со стороны прежде всего европейцев из очень информированных источников, что все-таки санкции выдыхаются, они, наверное, к 2017 году должны либо претерпеть какие-то изменения в плане их смягчения, либо вообще быть отменены, — надеюсь, что и новая американская администрация тоже к этому вопросу вернется, будет серьезно рассматривать его, потому что абсурдность этих санкций и деструктивность не только для России и стран, которые используют эти санкции, но и для всей глобальной мировой финансово-экономической системы, она становится очевидной.
— Но с санкциями нам нужно со своей стороны что-то делать: мы должны лоббировать их отмену и работать над этим всячески или предоставить все-таки нашим партнерам западным возможность подумать самим?
— С одной стороны, не мы эти санкции выдумали, не нам их лоббировать, отменять. Но, с другой стороны, мне кажется, Россия заинтересована в решении тех политических проблем, которые сегодня существуют, в том числе на Украине. И я думаю, что Россия заинтересована в диалоге и в решении минского формата. Поэтому я думаю, что здесь позиция России была и должна оставаться достаточно активной, но не в плане именно санкций, а в плане решения более глобальной политической задачи, проблемы, которая приведет в конечном итоге и к отмене санкций.
— Хотел бы поговорить о стратегии ВТБ и, наверное, о географии бизнеса, потому что все-таки, согласитесь, нельзя сказать, что абсолютно одинаковые условия, допустим, на украинском рынке, на европейском на каком-нибудь рынке, на азиатском рынке. Вот географию бизнеса ВТБ и зоны повышенной опасности вы как для себя определяете, какие сейчас места более привлекательны для ВТБ, какие могут сейчас уходить на второй план?
— Вы знаете, есть рынки, на которых мы можем преуспеть, есть рынки, на которых трудно. Скажем, имея сеть банков в Западной Европе, мы все-таки в основном используем ее для работы с российскими клиентами, хотя есть, и сейчас международные клиенты появляются, тоже такая возможность. Но в целом мы все-таки ориентированы на российский рынок или те рынки, которые являются у нас традиционными. В том числе, вы знаете, мы присутствуем во многих странах постсоветского пространства и в Азии неплохо. Мы также осуществляем ряд операций и в Африке, в широкой географии.
Многие говорят, вот там большие риски. Конечно, большие риски. Такие страны, я бы сказал, emerging markets, развивающиеся рынки, на них повышены риски. Но на них и доходность повышенная. И это то поле, та география, где мы можем и должны конкурировать с ведущими западными, американскими банками и так далее.
Поэтому сегодня надо сказать, что рынок российский главный, и мы запустили с начала этого года очень важный проект – это «Почтовый банк». Это банк, который рассчитан на людей с низкими и средними доходами, но не значит, что он будет какой-то отсталый. Это банк, который предполагает (что там будут — прим. ред.) использовать новые технологии очень широко, в том числе и неконтактный бэнкинг. Это будет действительно банк для широких слоев населения, но в нашей задумке банк, который будет применять действительно самые передовые банковские технологии и банковские продукты. Поэтому мы, конечно, делаем ставку прежде всего на Россию.
Что касается Украины, мы понесли большие потери. Мы думали этот банк продать. Но сегодня предложения нас не вполне устраивают, хотя интерес к нему есть. И на сегодня мы говорим следующее нашим клиентам: что мы продолжаем нашу деятельность на Украине. Мы видим, что ситуация экономическая несколько улучшается. Дисциплина платежная несколько улучшается. И мы сегодня, я бы сказал, более оптимистично смотрим на украинский рынок, чем это было, скажем там, полгода даже назад. Поэтому, как говорится, на сегодня business as usual, мы капитализировали этот банк наш. У нас в этом году будут, скорее всего, позитивные результаты банковской деятельности. Поэтому даже в этой зоне, я думаю, что худшее у нас позади.
— Но вот если мы говорим об этом геополитическом беспрецедентном давлении, вообще можно сказать, что для нас где-то есть какие-то тихие гавани вот за пределами Российской Федерации, где можно нормально работать?
— Вы знаете, любой новый рынок тихой гаванью не назовешь. Всегда очень сложно, будь то Китай, Вьетнам или Индия, где мы работаем. Поэтому, конечно, есть более стабильные. Вот даже вот Китай – это была одна из самых быстрорастущих (стран — прим. ред.), но образовался тот же финансовый пузырь, допустим. Поэтому я бы сказал, что вообще финансист не имеет права расслабляться и думать о тихой гавани. Он, скорее всего, должен быть готов быть капитаном судна, которое постоянно идет по штормовому морю.
— Да, это хорошо сказано. Тогда вот о такой вот геополитике, геоэкономике вас бы спросил. Роль торговых партнеров сейчас в мире, потому что американцы создают зону такой торговли в Тихом океане, тихоокеанское транспартнерство и трансатлантическое партнерство, которое, безусловно, окажет влияние на всю мировую торговлю со временем. Мы понимаем, что произойдет с рынками, с банковским делом, с финансовым сектором в связи с этим? Это угроза?
— Мы эту тему сейчас внимательно изучаем. Я вот только что выступал на сессии «Деловой двадцатки», где эту тему затронул. Завтра у нас специальная сессия, где будут очень заметные представители мирового банковского, финансового сообщества обсуждать эту тему. Мне кажется, что это процессы достаточно, может быть, опасные — это слишком большое такое, сильное слово, но что как бы сегодня вызывает озабоченность, что мир, глобализация мировая развивалась по пути универсальной глобализации.
Были универсальные институты. Например, ВТО – это универсальная организация, куда входят практически все страны или подавляющее большинство, где принимаются решения методом консенсуса, которые действительно являются обязательными для всех. «Двадцатка» — это тоже в определенной степени глобальный такой институт, который вырабатывает некие глобальные решения. Что в итоге получаем – Транстихоокеанское партнерство. Группа стран во главе с Соединенными Штатами, туда не входят две крупные державы Тихоокеанского региона – Китай и Россия. Трансатлантическое инвестиционно-торговое партнерство – это тоже группа стран, куда не входит целый ряд ведущих стран, та же Россия, хотя это большое объединение, это примерно 50% ВВП мирового и 65% мировой торговли. Но это фрагментирование мировых экономических связей сложившихся и фрагментирование глобализации. И завтра не факт, что такие институты, как тот же ВТО или «Двадцатка», вообще будут нужны, если вопросы будут решаться в рамках вот этих вот региональных и, я бы сказал, даже закрытых, если мы говорим про трансатлантическое партнерство, клубов. Поэтому, на мой взгляд, это такая тенденция опасная.
— Но это тренд уже?
— Это тренд, мне кажется. Тренд вообще мировой стал. И я думаю, что он неслучаен. Я думаю, что Соединенные Штаты, прежде всего усматривая, допустим, в Китае прежде всего своего экономического конкурента, а в России, наверное, политического конкурента, пытаются таким образом получить лидерские позиции, но поскольку получить их в рамках глобальных организаций трудно, прежде всего выработав свои собственные какие-то интеграционные группировки, в которых бы Соединенные Штаты могли доминировать. Вот мне кажется, это так, ну примерно, как НАТО, допустим, сделана по тому же принципу, возможно.
— Интересная мысль. Андрей Леонидович, к российской теме вернусь. Кратко все-таки хотел ваше мнение узнать относительно вот этой новой волны приватизации, потому что ВТБ тоже, по понятным причинам, участник этой истории. Но нужно ли это делать сейчас, нужно ли это делать вот так быстро, как мы пытаемся это сделать? Я понимаю, мелкие предприятия там, всякие свинофермы, конезаводческие и так далее, но есть большие активы, которые могли бы дождаться момента, когда их капитализация будет и повыше?
— Знаете, мне почему-то кажется, что стране нужна масштабная приватизация в силу того, что за период кризиса и посткризиса 2008-2009 года объективно роль государства возросла и, возможно, возросла чрезмерно. Это произошло из-за ослабления частного бизнеса, из-за большой помощи, которую государству нужно было оказывать, в том числе и по капитализации и другим направлениям.
Поэтому нынешняя приватизация, на мой взгляд, не является глобальной. Она является больше фискальной, на мой взгляд. Потому что правительству нужны деньги. И правительство решило немного продать как бы акции предприятий, которые имеют привлекательность и которые достаточно, — ну, может быть, легко — такое слово, наверное, сейчас неправильное, — но которые уже имеют либо свою историю, либо имеют свою привлекательность. Мне кажется, что вот среди этих имен, которые назывались на приватизацию, достаточно эффективно можно продать «Башнефть» и «АЛРОСА», потому что это государственные компании, они не находятся под санкциями. Одна в области нефти, другая в области вообще уникальная компания, производящая алмазы, и там спрос будет наверняка и со стороны российских, и со стороны иностранных инвесторов.
Продать сегодня ВТБ или «Роснефть» значительно сложнее, в силу того что обе компании находятся под санкциями со стороны западных государств. И, конечно, это будет отпугивать инвесторов. Задача возможная, но трудная. Поэтому я бы временной период все-таки отвел бы не только 2016, но, возможно, 2017 год, и в планах правительства, когда они говорят о том, что вот 1-1,5 трлн можно собрать за 2016-2017 год, я думаю, задача реальная. Удастся ли в 2016 году, будет зависеть от ряда факторов.
Мы работаем над этим. Мы говорим с инвесторами. Но как показал опыт размещения российских суверенных бондов, нам нужно работать с широким кругом инвесторов, возможно, далеко не только в Европе или в Америке. Эта задача сегодня является серьезным вызовом, наверное, для тех, кто хочет их приватизировать. Но в целом, я думаю, что вектор правильный. Вот хотя, я повторяю, он, в принципе, не меняет, по большому счету, вот как для руководителя ВТБ мало что меняется для меня, потому что сейчас у государства 61%, будет 50% + 1 акция. В целом соотношение несколько меняется, но, по сути, мы уже сегодня работаем по законам открытой публичной компании, и в этом плане (ситуация не изменится — прим. ред.). Но доход государству это может дать, и это, наверное, хорошо.
— Андрей Леонидович, заключительный вопрос, просто не могу об этом не спросить. Сам болельщик футбола, и меня попросили задать вам этот вопрос. Какое все-таки место ФК «Динамо» занимает в политике и в брендобразовании ВТБ? И «ВТБ Арена» — это все-таки большой, гигантский проект, а команда оказалась…
— Знаете, у нас не было никакой политики в отношении «Динамо» в смысле политики или даже брендирования. Когда возник кризис в свое время в «Динамо», руководство банка сочло, что это действительно очень известный, еще с советских времен с давних, спортивный бренд.
— Легендарный, я бы даже сказал.
— Легендарный, да. Поэтому утеря его, наверное, была бы крайне негативна вообще для нашего общества. Но, к сожалению, надо сказать, наверное, у банка ВТБ нет экспертизы по управлению футбольной командой. Но, к сожалению, у наших партнеров пока тоже не очень получается. Поэтому команда играет плохо, деньги они получают большие. Я думаю, что это несправедливо. Либо они должны играть хорошо, либо должны денег получать меньше.
Мы построим стадион, как мы и договаривались, вообще, весь комплекс является уникальным, и коммерчески, и стадион будет введен в срок, планируем стадион уже в следующем году ввести. Что касается финансирования, мы, во-первых, до конца этого года практически передадим за символическую плату пакет акций клуба центральному совету «Динамо». Мы серьезно сократим нашу спонсорскую поддержку. Но у нас есть вот коммерческий проект, который мы реализуем на территории Петровского парка. Коммерческий проект даст возможность обеспечить стабильное финансирование команды на ближайшие два года.
Вот мы сегодня обеспечим таким образом, что за счет коммерции два года есть. Дальше команда должна либо заиграть хорошо, и тогда у нее будут, наверное, другие спонсоры, ну, либо тогда вопрос опять встанет, как спасать «Динамо». Но, наверное, зависеть будет уже от тех, кто будет руководить этим процессом.
— Вот это важный вопрос. Андрей Леонидович, спасибо вам большое, что пришли к нам, ответили на наши вопросы!
Опубликовано в рубрике